Последнее, в частности, верило в "чрезмерно оптимистичный прогноз", касающийся проводимых Аргентиной реформ и последствий этих преобразований. Недостаточно внимательно осуществлялся мониторинг реального положения дел в этой стране, слишком много доверия было к радужным отчетам официального Буэнос-Айреса.

"Самокритика" МВФ получилась весьма умеренная: основная вина по-прежнему возлагается на "неблагоприятные обстоятельства" и политику властей Аргентины, которые-де неправильно понимали рекомендации Фонда и вводили его руководителей в заблуждение. И тем не менее практически впервые эта организация, доселе считавшая себя, подобно римскому папе, непогрешимой, признала: и у нее могут быть ошибки. И, как это следует из контекста заявления, ошибки достаточно тяжелые. Основной сюжет аргентинской драмы известен: страна, долгое время бывшая безусловным лидером в регионе, а по многим показателям и в мире (полвека назад она опережала по уровню автомобилизации Францию, а по числу телефонов - Японию) в результате правления нескольких коррумпированных и некомпетентных режимов оказалась в глубоком кризисе. Залечивать социальные раны и последствия поражения в Фолклендской войне пришлось президенту Карлосу Менему и министру финансов Доминго Кавальо, предложившему план реформ, полностью одобренный МВФ.

В 90-е годы реализовался план, включавший введение жесткого режима валютного управления currency board, программу приватизации многих объектовгоссобственности, снятие барьеров на многие импортные товары. При этом правительство латиноамериканских реформаторов неоднократно шло на секвестр бюджета с сокращением социальных программ. Фонд щедро финансировал эту программу, первые результаты которой были широко распропагандированы как "аргентинское чудо". "Чудо", впрочем, стало быстро напоминать мыльный пузырь. Негативные последствия реформ стали быстро перевешивать первые позитивные результаты (резкое сокращение инфляции). В стране резко увеличилось социальное расслоение, безработица, благо что, не выдержав наплыва дешевого импорта, обанкротились многие мелкие и средние предприятия. При этом резко росла внешняя задолженность, так как прогресс экономики оказывался недостаточным для того, чтобы вовремя затыкать все долговые дыры. Тем не менее МВФ, а с оглядкой на него и ВБ и другие кредитные организации, по сути, этот мыльный пузырь раздували, предоставляя новые кредиты.

В результате если к началу "правления" Кавальо долги страны составляли 65 млрд долл., то к концу они превысили 140 млрд. На каждого аргентинца приходилось почти по 4 тыс. долл. долга (к слову, на россиянина в момент дефолта - примерно по 1 тыс.). В 2000 г. выплата процентов по долгам превысила годовую зарплату всех госслужащих. Конечно, на ситуацию в Аргентине повлияли и внешние факторы, в частности азиатский кризис, из-за которого инвесторы в панике стали эвакуировать капиталы с рискованных рынков, а также девальвация бразильского реала (проведенная, кстати, с подачи МВФ), из-за которой многие аргентинские товары стали неконкурентоспособными по сравнению с аналогичными бразильскими.

Хотя правительство Кавальо провело приватизацию с гораздо большей выгодой для бюджета, чем, скажем, правительство российское от своей аналогичной программы (только от продажи объектов энергетики Аргентина выручила около 10 млрд долл.), все же и здесь доходы могли быть значительно выше, если бы не пресловутая коррупция и, соответственно, аукционы с заранее известным победителем. Бразилия получила от приватизации примерно такого же объема предприятий в несколько раз больше, и эти средства весьма пригодились ей для выплат по долгам.

Аргентину подкосила и внутренняя политическая нестабильность. Того же Кавальо то призывали к рулю, то отзывали, то вновь бросали ему клич. Объявленные уже не жесткие, а жестокие социальные меры положения не спасли, а только его усугубили. В результате в конце 2001 г. грянул настоящий бунт в Буэнос-Айресе (были десятки погибших). Один за другим в течение двух месяцев к власти пришли и тут же ушли в отставку четыре президента. Страна вынуждена была объявить дефолт, благо что МВФ, одобрив было план чрезвычайной помощи стране (предоставление 40 млрд долл.), его заморозил.

Внутри самого Фонда давно зрел собственный бунт. Многие акционеры (включая таких крупных, как Bank of England) считали политику его руководства слишком самонадеянной и чересчур слепо следующей абстрактным либеральным теориям. Особенно доставалось заместителю директора-распорядителя Стенли Фишеру, который, собственно, и курировал все переговоры с Аргентиной, а также с другими странами, испытывавшими аналогичные трудности, например с Турцией.

Под давлением этих акционеров и объективных факторов Фишер ушел в 2001 г. в отставку, перед тем признав: "Самыми проблемными зонами, с которыми придется столкнуться моему преемнику, являются Турция и Аргентина". Хорошо еще, что ему не пришлось говорить и о России. Ранее Фишер жаловался, что она-де тоже проблемное место, и все по вине ее самой, якобы предоставлявшей Фонду неверную информацию. То, что сам Фонд зачастую требовал от России не информации, а отчета по выполнению своих рекомендаций (еще со времен правительства Гайдара), ни Фишер, ни его предшественники предпочитали не распространяться.

Больше повезло таким странам, как Польша, которая, по выражению ее бывшего вице-премьера Марека Белки, "только внимательно выслушивала советы Фонда, но никогда им не следовала". Поэтому она-то и не "попалась, как Россия, в настоящую ловушку". Впрочем, Россия еще с грехом пополам в итоге из этой ловушки выбралась. Аргентине это еще только предстоит, причем, как выразилась газета Wall Street Journal, похоже, что, только отринув "пагубные рекомендации, освободившись от МВФ, Аргентина сможет, наконец, более реалистично подойти к решению собственных проблем".
 

Источник материала РИА "РосБизнесКонсалтинг".

Пятница, 26 марта 2004, 15:19