Российский фондовый рынок радовал всех своим высоким взлетом первые пять месяцев года, а теперь то резко уходит в пике, то начинает немного приподниматься.

Эти "качели" сбивают с толку "непрофессиональных инвесторов" - простых граждан, которые вложили свои сбережения в акции российских предприятий. Как вести себя в этой ситуации, что ожидает рынок в ближайшем будущем? На эти вопросы отвечает руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам Олег Вьюгин.

Российская газета | Олег Вячеславович, Евгений Ясин, выступая в "РГ", сказал, что большого роста на фондовом рынке, как и падения, больше не будет. Ваш прогноз на этот год - не более 30 процентов роста против 80 процентов в прошлом году - тоже не сулит больших успехов. Ситуация необратима?

Олег Вьюгин | Фундаментальных причин внутреннего характера для последних событий на фондовом рынке нашей страны нет и не было. Весной многие глобальные фонды активно скупали акции на развивающихся рынках, включая Россию. Потом, в мае, под влиянием авторитетных высказываний о скором изменении мировой ликвидности они стали их продавать, решив, видимо, что закупили чересчур много, и риски стали слишком велики. Это и привело к коррекции рынков не только в России, но и во всех развивающихся странах.

Согласно этим авторитетным мнениям, из-за повышения процентных ставок Федеральной резервной системы США в будущем ликвидность начнет сокращаться. И сейчас надо запасаться деньгами, временно вложив их в краткосрочные обязательства. Однако деньги эти вложены в краткосрочные обязательства с довольно низкой доходностью. Это означает, что ситуация временная. Но выход из нее пока не очень понятен. Когда главой ФРС был Гринспен, он давал очень яркие четкие сигналы на будущее. Все понимали, а главное, верили, что ФРС будет следовать именно этим курсом. К сожалению, весной, когда высказывался уже новая глава ФРС Бернанке, сигналы показались не очень четкими. А это всегда оказывает сильное психологическое воздействие на проведение инвесторов. Сейчас они ждут более определенной ситуации.

Когда глобальные инвестиционные фонды начали активную продажу, акции на рынке стали покупать игроки, ориентированные на краткосрочные вложения. Это - спекулятивные фонды, которые любят играть то на понижение, то на повышение. Сегодня именно они определяют ситуацию на российском фондовом рынке. И мы видим четкую картину, когда сначала идет рост, а потом вдруг наступает день - и происходит быстрое падение. К середине торгов оно подхватывается, и начинаются покупки.

И рынок будет таким до той поры, пока не определятся крупнейшие инвесторы. Пока они не определились. Возможно, через некоторое время мы увидим осторожные покупки с их стороны. Думаю, рынок весь год будет достаточно подвижным (волатильным) на тех уровнях, которые мы уже достигали.

РГ | В прошлом году паевые инвестиционные фонды (ПИФы) принесли своим клиентам большую прибыль. Их популярность сразу выросла. Посоветуйте, как сегодня вести себя тем, кто вложил деньги в ПИФы?

Вьюгин | Вообще, управляющие компании, которые предоставляют сегодня такие услуги, должны очень ясно и точно разъяснять людям все риски. А они заключаются в том, что доходность и полная сохранность средств, вложенных в паевые инвестиционные фонды, то есть в инструменты фондового рынка, не гарантируются. Результат зависит от движения рынка. Если деньги находятся на депозите в банке, то там доход определяется контрактом, соглашением. А, в данном случае, это совсем другой способ инвестирования. Здесь вы берете риск не на банк, а на развитие российских компаний. И если речь идет о краткосрочном вложении, то здесь доход вообще не предсказуем. В прошлом году, скажем, был период, когда краткосрочные вложения давали рост. Потом они не приносили дохода, например, осенью 2005 года, когда произошло довольно существенное падение рынка. Потом начался новый рост. К концу года индекс РТС уже набрал 1200 пунктов. Если инвестор готов долго держать деньги в акциях, то, в принципе, доход будет. На растущей экономике, на развивающихся компаниях, в среднем, какой-то доход все-таки образуется. Это - так называемый доход от прироста капитала. Если же вкладываться на краткосрочный период, то это уже спекулятивная игра. Как правило, этим занимаются профессионалы.

РГ | То есть первое правило для клиентов ПИФов - вкладываться всерьез и надолго. И какой срок может быть оптимальным?

Вьюгин | Это годы, иногда не менее трех лет. И, конечно, надо стараться входить на рынок, когда он внизу, а выходить, когда - наверху.

РГ | И все-таки хотелось бы, чтобы наш рынок был более устойчивым. Это возможно?

Вьюгин | Рынок - это, с одной стороны, предложение, то есть наличие хороших активов, в которые можно инвестировать, а, с другой - спрос и желательно долгосрочный. И надо добиться того, чтобы не спекулянты хозяйничали на рынке, а работали крупные инвесторы, которые рассчитывают на долгосрочный прирост капитала. Поэтому мы подходим к ситуации с двух сторон. Во-первых, создаем такое регулирование, при котором перспективные российские компании получат хорошие комфортные условия для выхода на рынок, то есть для предложения своих активов. Во-вторых, стараемся разрабатывать такое законодательство, при котором в России активно формировались бы так называемые институциональные инвесторы, то есть фонды, которые заинтересованы в долгосрочных инвестициях в экономику. Это, например, накопительные пенсионные резервы как государственной накопительной системы, так и негосударственных пенсионных фондов. Это страховые резервы, паевые инвестиционные фонды, которые мы достаточно жестко контролируем, чтобы они соблюдали правила инвестирования. Чем больше таких инвесторов, чем больше у них денег, тем устойчивее рынок.

РГ | В России скоро будут запущены фьючерсы на нефть и зерно. Как это отразится на ценах?

Вьюгин | Биржа существует для совершения сделок купли-продажи финансовых или товарных активов по прозрачным с точки зрения механизма формирования ценам. Здесь речь идет о биржевых фьючерсах на зерно, на нефть, на сахар. Цена нефти Brent, о которой мы читаем в газетах, например, сегодня на Нью-Йоркской бирже была 70 долларов за баррель - это на самом деле не текущая цена, а фьючерс, стандартный - на три месяца вперед. Кому нужен фьючерс? Механизм срочных сделок может быть использован для игры финансовыми спекулянтами, или хеджерами, для страхования ценовых рисков в реальном бизнесе.

Мы хотим, чтобы на эти рынки пришли те, кто заинтересован в страховании цены своей сделки. Например, я хочу быть уверенным, что в сентябре получу зерно по 6 тысяч за тонну. Но тогда нужно, чтобы не только разницу в ценах получить, но и иметь возможность исполнить фьючерс поставкой зерна именно по этой цене. Для этого биржи создают механизм обмена фьючерса на товар. В случае нефти создание механизма поставочного фьючерса более сложная задача, нужна специальная логистика, которая пока в России не создана. Но я надеюсь, что и биржи, и владельцы товарных активов поработают над тем, чтобы создать такую логистику. Тогда можно будет купить фьючерс на нефть и не просто исполнить его потом по деньгам, но и по товару. Если все сделать именно так, то появится и реальная цена на нефть, зерно, сахар. Но для этого потребуется время, думаю, не один год.

РГ | Минфин и минэкономразвития так и не пришли к согласию в споре, как лучше бороться с инфляцией. Алексей Кудрин считает, что ради этого можно пойти и на дальнейшее укрепление рубля. Германа Грефа волнует, что при этом снижается возможность для экономического роста. Какая позиция близка вам?

Вьюгин | Они не о том спорят. Можно подумать, что рубль укрепляется по команде. Цена национальной валюты в данный момент зависит от состояния платежного баланса, на которое решающее воздействие оказывают много факторов, в том числе уровень бюджетного профицита (дефицита) и уровень цен экспорта. Если бюджет профицитен (т.е. создаются бюджетные накопления), то при прочих равных условиях платежный баланс балансируется за счет роста резервных активов, что будет препятствовать укреплению рубля. Если цены на экспортные товары ниже, то платежный баланс балансируется за счет сокращения сальдо торгового баланса, и рубль не укрепляется.

Таким образом, реальный курс рубля сегодня во многом определяется характером бюджетной политики и внешнеэкономической конъюнктурой. Если же монетарные власти попробуют управлять этим показателем, манипулируя с номинальным курсом, то равновесие будет достигаться за счет инфляции.

РГ | На международной бизнес-конференции в Стокгольме вы сказали, что рубль у нас недооценен. Но отказались уточнить на сколько.

Вьюгин | Только свободный рынок без вмешательства Центрального банка может определить, сколько стоит сегодня рубль. А все остальное - умозрительные заключения, которые могут быть ошибочными. Но то, что рубль недооценен, - это действительно так. Однако если будут низкие цены на нефть, то нынешний курс рубля, возможно, будет соответствовать объективной оценке.

РГ | После выступления Михаила Фрадкова на правительстве, говорят, скоро начнется активное продвижение российского бизнеса на иностранные рынки. Но должно ли государство вмешиваться в этот процесс?

Вьюгин | Премьер-министр имел в виду, что наш бизнес мог бы осваивать мировые рынки, покупая активы зарубежных компаний. И если это делать осмысленно, то может принести свои плоды. В мире много международных (транснациональных) компаний, которые работают одновременно в разных странах, имея там свои дочерние компании, филиалы, активы в других компаниях. Почему российские компании не могут в этом участвовать? А государство должно защищать интересы здорового бизнеса как на территории страны, так и вне ее методами экономической политики, включая внешнеэкономические.

РГ | Очень разные мнения о взаимоотношении бизнеса и власти в России. Кто-то утверждает, что "под пеплом все еще тлеет огонь", кто-то утверждает, что они уже почти друзья.

Вьюгин | Они скорее партнеры. Но я согласен, что отношения стабилизировались, в том смысле, что больших конфликтов мы не видим, хотя пока ситуация не является оптимальной. Власти пока не провели четкую границу, где государство, а где бизнес, и какое должно быть между ними взаимодействие. Есть, скажем, ультралиберальная концепция: государство занимается только социальными вопросами, образованием, безопасностью, установив определенные налоги. Бизнес сам решает, что и как делать, что и где купить, что и кому продать, где работать. Главное, чтобы налоги платил. Для этого государство должно максимально приватизировать активы, чтобы не заниматься реальной экономикой. Это - одна радикальная точка зрения. Но есть другая крайность - модель Советского Союза. Власти тотально все контролируют, распределяют ресурсы - и финансовые, и материальные, устанавливают цены. Могут быть промежуточные модели. И в стране, и во власти есть люди, которые имеют разную точку зрения на эти вопросы. Среди них существуют и такие, которые считают, что российский бизнес "грязный", что он не заинтересован в развитии страны и думает только о собственной выгоде. А поэтому государство должно участвовать в экономике или, по крайней мере, "дирижировать" частным бизнесом. Пока все точки зрения не уравновесятся, оптимальную модель взаимодействия бизнеса и власти будет трудно выработать.

РГ | Олег Вячеславович, если бы у вас была возможность, где бы вы открыли свой бизнес?

Вьюгин | В принципе, я этого делать не собираюсь, нет начального капитала. Но считаю, что Россия - хорошее место, для того чтобы открыть свой бизнес. Если знать особенности ведения частного бизнеса в нашей стране, то можно очень быстро достичь успеха. Транзакционные издержки не маленькие, но и отдача выше среднего. Знаете в чем отличие России от Китая, где тоже можно быстро "взлететь"? В Китае если предприниматель договорился с центральной властью о том, как вести бизнес и каким образом будут реализовываться взаимные интересы, то на месте все это останется в силе. А в России не факт, что в регионе такие договоренности будут действовать. Все договоренности могут не раз измениться, в том числе и на высоком уровне. Это мнение реальных предпринимателей, а не мое личное. И это, наверное, главная причина того, что в нашей стране инвестиции растут на 10 процентов в год, а в Китае - на 25 процентов.
 

Источник материала "Российская газета".

Среда, 21 июня 2006, 15:53